Неожиданно сценические экраны начинают показывать ядерные взрывы и огромное, встревоженное лицо Роберта Оппенгеймера, физика, который работал над созданием ядерной бомбы, испытывающего душевную боль за то, что он сотворил. На его словах «I am become death, the destroyer of worlds» («Теперь я смерть, разрушитель миров») тысячи русских фанатов внезапно поднимают плакаты со словами Мудрость, Справедливость и Любовь. Это имело мощный смысл, учитывая, что мы находимся возле Кремля, бывшего пристанища лидеров холодной войны. Вдобавок эта акция не была спланирована ни группой, ни их звукозаписывающим лейблом, ни компанией, которая снимала концерт на видео. Фанаты сами это устроили.
«Это застало нас врасплох и поразило до глубины души. У меня из головы не выходила одна мысль: это мы, американская группа, выступаем напротив Кремля с политически и эмоционально заряженными песнями. Я чувствовал нарастающий вес десятилетий, ведь раньше это была наглухо закрытая страна и закрытое место. Для нас тот момент на концерте был трогательным и волнующим до глубины души. Мы никогда этого не забудем, ведь в это с трудом верится», — описывает Честер Беннингтон.
Такую беседу можно ожидать от U2 и, наверно, не от королей ню-металла с кричащей яростью и очень громкими гитарами. Но сегодняшние Linkin Park водят гибридные машины, сокращая выбросы углекислого газа, и полностью изменили своё звучание. Процесс, как они сами его называют, «уничтожения и создания группы с нуля» привёл к релизу «A Thousand Suns», концептуального альбома о человеческих страхах, включая ядерную войну, с электронной составляющей и сверхъестественно красивыми песнями вроде «Waiting For The End».
«Когда у вас есть такой альбом как „Hybrid Theory“, с точки зрения бизнеса очень глупо не продолжать делать все последующие альбмы в том же стиле», — говорит Беннингтон улыбаясь, его ню-металлическое прошлое выдают только чёрные серьги-каналы и татуированные руки. «Но мы не являемся производством, мы — музыканты. Так что с философской точки зрения мы вернулись в то время, когда просто сочиняли музыку, то есть тогда, когда у нас не было ещё ни одного проданного альбома. Когда мы были в восторге от песни не потому, что...». Фразу Честера подхватывает Майк Шинода: «эта песня станет хитом!»
Через неделю после концерта в Москве Майк и Честер отдыхают в отеле Mandarin Oriental (Лондон), где обычно останавливаются маститые рок-музыканты. На самом деле они веселее и дружелюбнее своих мрачных песен, но на сцене у них разные амплуа: Шинода суховат и задумчив, а Беннингтон открыт и активен. Но это только на концерте, в жизни они отлично дополняют друг друга. «Переизобретение» Linkin Park стало очень личным опытом для них обоих.
Шинода — американец японского происхождения. Во время второй мировой войны его бабушку и дедушку, эмигрировавших из Японии, в числе 110 тысяч таких же эмигрантов отправили в «военные переселенческие лагеря». Во время записи «A Thousand Suns» Рик Рубин, продюсер альбома, посоветовал Шиноде написать текст одной из песен, взяв за основу первые мысли, которые придут в голову, этакий информационный поток из подсознания. У Майка выплыли семейные воспоминания, скрывавшиеся в подсознании годами.
«Потому что это не была просто война. Это был страх в их окружении, годами. Мой папа помнит, как в его школьные времена учитель мог сказать всему классу, что японцы — люди второго сорта и им не стоит верить. До войны у моей семьи была бакалейная лавка и парикмахерская, а после обострения ситуации между Японией и США, всё это было уничтожено и пришлось начинать с начала в качестве сборщиков клубники. Но они не станут об этом говорить. Мне хотелось рассказать эти истории, потому что никто другой не станет».
Хотя, прошлое Беннингтона, по словам Шиноды, было ещё «более экстремальным». Его родители развелись, когда Честеру было 11, он почти сразу стал курить траву, а потом незаметно съехал к кокаину и метамфетамину. В некоторых интервью в прошлом он не раз упоминал о сексуальных домогательствах со стороны некого старшего товарища.
«Когда я был ребёнком, избиения и периодические сексуальные домогательства не добавляли веселья», — обезоруживающе выдал Честер. «Никто не хочет, чтобы это происходило; если честно, не помню, когда это началось. Но около четырёх лет назад я поехал навестить маму и увидел у неё свою фотографию, я чётко помню, когда она была сделана. Вдруг, потому что у меня дети, я посмотрел на эту фотографию и подумал: „Оу, вот как я выглядел“. И после этого вспомнил. Бог мой. Я вспомнил все вещи, которые происходили со мной на том этапе жизни, и даже от простого осознания всех фактов моей биографии сейчас наворачиваются слёзы. Бог мой, это всё происходило со мной, а я был просто маленьким мальчиком. То, что я стал наркоманом и моя крыша съехала на какое-то время в сравнение не идёт с тем, что происходило со мной в детстве».
Травма Беннингтона дала запал «Hybrid Theory» и «Meteora», двум суперуспешным альбомам Linkin Park. Успех, которого они достигли, был, по словам Честера, «как нечто, о чём пишут только в книгах. Это в действительности и не может произойти. Я следовал своим инстинктам, потому что все остальные были в заднице, да мне никогда и не нравились другие музыканты-современники, я и решил сделать свой собственный проект».
Честер действительно уже имел музыкальный опыт до участия в Linkin Park. Когда пришёл успех, всё случилось очень быстро. Все поняли масштаб перемен, когда Честер и Майк ехали в дом отца Беннингтона и услышали свою песню по радио. «Это был самый сюрреалистичный опыт в моей жизни», — вспоминает Шинода, улыбаясь. «Наша песня была в ротации нескольких крупных радиостанций. В голове была мысль „Нихера себе!“. Это было так круто!»
В самом начале пути Беннингтон спал в своей старой Тойоте, а потом стал одним из членов группы, продавшей огромное количество своих альбомов в 21 веке. Фанаты включали его музыку на максимум, одна женщина даже попала в аварию, увидев его на улице. А Честер не смог легко принять изменения в своей жизни и скатился к серьёзной наркозависимости.
«К сожалению, мы с моей бывшей женой были настоящим ядом друг для друга, слишком молодыми для брака. Мы были непостоянными личностями и даже несмотря на то, что помогли друг другу, мы не были созданы друг для друга, что вызвало другие чувства, совершенно неподходящие для жизни вместе», — объясняет Честер.
«Туры, в которых мы участвовали в самом начале, все, с кем мы путешествовали по стране, или крепко выпивали, или принимали наркотики», — подхватывает Шинода. «Не помню, чтобы кто-то был трезвым. То есть ты берёшь кого-то, кто уже имеет пристрастие к наркотикам и...»
«Я тусовался со всеми. Это не способствовало построению нормальных отношений внутри нашей группы, потому как остальные просто могли выпить чего-нибудь, ну, ладно, курнуть немножко. Пятеро остальных из Linkin Park совершенно точно не допустили бы, чтобы я сидел в общем тур-автобусе и ловил приходы. Их реакция была бы такой: „Чёрт, чувак. Посмотри, что ты делаешь! Какого хрена вообще?“»
В те времена группа сама по себе была закрытым юнитом. Журналисты возвращались после интервью с ними с рассказами о конфискованных мобильниках и однообразных ответах. «Мы недавно между собой обсуждали эту вещь, мы поняли, что были суперзакрытыми», — подтверждает Шинода. Скорость их успеха привела к подозрениям, что группа была создана продюсером, а Честер, будучи человеком тонкокожим, реагировал на такие обвинения очень бурно.
«Я такой „Да идите в задницу, вы меня не знаете“. Мне, честно говоря, хотелось сягануть через весь стол и хорошенько дать по морде тому человеку, который выдавал подобные пассажи. „Да как вы вообще смеете ставить под сомнение то, о чём я пою?“ В конечном итоге я пришёл к умозаключению: „Хорошо, вы хотите знать? Вот вам вся правда о том, откуда я пришёл!“ и рассказал журналистам вещи, о которых вообще никогда никому не говорил. Мой отец — он полицейский — звонит мне и спрашивает: „Это правда случилось с тобой, когда ты был ребёнком? Кто это сделал?“. А у меня в мыслях: „Что же я наделал?“»
В конечном итоге Беннингтон рассказал своему отцу о том человеке, который изнасиловал его. Но в то же время он понял, что тот человек в каком-то смысле был жертвой и решил не приследовать его: «Мне не нужна месть. Я понял...»
Майк полушёпотом завершает фразу Честера: «Что это должно закончиться».
Так и случилось, но только после прохождения длительной терапии. Метаморфозы с Linkin Park начались в
Беннингтон развёлся в
«Я осознал, что во мне больше нет внутреннего зверя, мне не хотелось кричать», — подтверждает Честер.
Linkin Park с тех времён полностью изменили свой образ действий: «Если бы мы выпустили ещё один альбом в стиле первых двух, мы бы и продолжали их клепать до распада группы», — начинает объяснять Шинода. «Но мы поняли, что больше не нужно никому ничего доказывать. Linkin Park может быть настолько разнообразным в музыкальном и текстовом плане настолько, насколько мы этого хотим.»
«Музыка может затрагивать политические темы так, как я никогда себе не представлял. Исполнение некоторых песен на Красной площади или В Тель-Авиве может глубоко тронуть людей», — подтверждает Честер.
У Беннингтона всё же случаются серьёзные проблемы: в
Новость прислал sashabortnik23
